У нескольких петербургских символов есть и кохтла-ярвеские «корни»

 

- Честно говоря, удивлён. Я просто не знал, что Зайчик и Василиса стали героями этой повести.

- Нормально, без излишнего восторга. Просто приятно сознавать, что работы прижились и вошли в городскую историю. С другой стороны, голова постоянно занята различными следующими скульптурами, так что почивать на лаврах некогда.

Я работаю в художественной школе, и иногда дети мне говорят, что видели ссылки на мои работы там-то и там-то. Она шустрая девчонка сообщила как-то: «Владимир Алексеевич, мы тут были в одном торговом центре, там висел огромный экран, и на нём всё время ваши скульптуры показывали». Я спрашиваю: «А ты не поинтересовалась, с какой стати?». Она: «Да нет, не до этого было». Так что работы действительно уже живут своей жизнью. Недавно вот поступило интересное предложение - о деталях пока рассказывать не буду, но, в общем, предлагают устроить интересные соревнования на приз петропавловского Зайчика.

- Первой, ещё в начале века, появилась Василиса. Меня «посватал» на эту работу Сергей Борисович Лебедев, питерский историк-краевед и большой умница (хотя, каюсь, поначалу я его предложение не понял и чуть было не послал подальше). Поначалу скульптура кошки на Малой Садовой мыслилась как пара уже поставленному там коту Елисею, и даже могла родиться новая питерская традиция: стоят две кошки у окна администрации магазина «Елисеевский», стреляет полуденная пушка Петропавловки, окошко открывается, и заботливая рука дирекции выставляет на подоконник блюдце с сосисочкой или с молочком, а внизу - воссоединяются парочки, которые по каким-то причинам расстались…

- «Елисеевский» в ту пору был в лесах реставрации, и поставить там Василису было бы самоубийством: любой тинэйджер её бы в два счёта похитил. А поскольку установка Василисы уже была анонсирована на 1 апреля, решили временно разместить её на противоположной стороне улицы. И там она прижилась. 

- Это тоже в духе питерской мистики. Мы, художники, как известно, народ, любящий творческие эксперименты в большом и малом. Ну вот, леплю я эту кошку - а до этого, надо сказать, я кошек не лепил - и думаю: интересно, а как будет смотреться, если попробовать подвесить ей под хвост два маленьких дополнительных объёмчика? Попробовал - и отвлёкся на что-то другое, забыл. А скульптура ушла в формовку. Я увидел результат в металле - и ахнул… Ну, не срубать же, всю вещь испортишь. Ладно, думаю, она всё равно задом к стене стоит, никто эти «рудименты» не увидит.

- Трудно сказать. Не далее, как в июне, в Союзе художников Петербурга впервые прошла грандиозная выставка, которая так и называлась - «Портрет кошки». Коты, кошечки, котята, тигрята и прочее в графике, живописи, скульптуре и т.д. Я сначала отнёсся к этому как к авантюре. Ан нет, всё оказалось так профессионально, интересно и не надоедающе. У меня на этой выставке экспонировалось 14 работ.

Не забывайте ещё, что в истории города коты связаны и с военной тематикой: был же эпизод, когда после блокады их специально завозили в Ленинград для борьбы с крысами.

У меня есть стихи, посвящённые этим животным:

Кстати, Василиса - не единственная моя кошка на питерских улицах. Кошку Тишина Матроскина взяли себе как оберег художники-«митьки».

- Идею подал тоже Лебедев. Зайчика поставили к 300-летию города, но путь к этому был непростым. Мне надо было в восьми инстанциях согласования получить - Комитет по градостроительству и архитектуре, администрация Петроградского района, Ленводхоз и так далее. Целый рассказ можно написать, как я за одной из резолюций попал в подземные коммуникации к женщине-специалисту, которая принимала только раз в три месяца… И всё это - ради скульптуры размером в 58 сантиметров.

- Может, и придумали, но придуманное-то живёт своей жизнью. Возьмём Зайчика. По легенде, он посвящён зайцу, спасшемуся от наводнения в месте основания города. И ведь жизнь распорядилась так, что скульптура действительно «перепрыгивала» с места на место. Сначала Зайчик стоял с одной стороны Иоанновского моста. Там на него постоянно молодёжь залезала, туристы монетами забрасывали (мне деловые люди на полном серьёзе предлагали под зайцем сетку сделать и раз в неделю её опустошать). А тут ещё вода то поднимается, то опускается, плюс ледоход. Короче, упал зайчик вместе со сваей, на которую был посажен. Кто-то его уже хотел стащить, но, видно, не справился, уронил. И вот прихожу я в «ленинскую комнату» Петропавловской крепости: висит на стене мозаичный портрет Ильича, а под ним лежит мой бедный потрёпанный заяц с одним ухом…

Отреставрировал я его на свои деньги, и решили мы поставить скульптуру с другой стороны моста, поближе к охране. Зато все водные прогулки от крепости стартуют, проплывая мимо Зайчика.

- В Сосновом Бору, где я живу, к сорокалетию Ленинградской АЭС я сделал композицию, изображающую ангела, который смотрит на стаю чаек. На фоне атомной станции получилась философская вещь. Ангел - всё видит, всё понимает, всё прощает, готов прийти на помощь. А чайки - они как люди, суетятся, кто-то рыбку поймал, кто-то спешит добычу оттяпать…

В 3,5 км от Ораниенбаума есть деревня Пеники, или Малое Бронно по-местному. Там на даче проректора Санкт-Петербургского университета Богданова стоит ещё одна моя философская композиция - «Огнегривый лев, вол, исполненный очей, с ними золотой орёл небесный», как в известной песне. Кстати, во дворике Университета, знаменитом своим набором скульптур, тоже есть два моих персонажа.

В десяти музеях есть мои работы, в том числе в Третьяковской галерее, в Русском музее, в Дарвиновском, Тимирязевском, в музеях Тюмени, Сочи. Даже в Музее сланца в Эстонии. А в частных коллекциях - так на всех континентах.

- Нет, нет и нет. Для меня это был, во-первых, большой эмоциональный напряг и своего рода вызов. Июль 2014-го, я леплю чаек для ЛАЭС, звонит друг: «Тигра сможешь слепить в натуральную величину? Ты же у нас котовед…» - «А когда надо?» - «К 28 сентября». То есть цейтнот был жесточайший. Но, действительно, то, что я котов лепил, даром не прошло, помогло. Кроме того, за короткий срок я собрал несколько папок фотографий тигров. Правда, потом понял, что не надо очень цепляться за натуру, она может иногда своей изменчивостью измотать тебя, увести от сути, а у меня времени на поиски нет. И рискнул довериться форме, объёму - они в конце концов приведут к нужному результату.

В итоге эта скульптура мне очень дорога. Памятник тигру стоит перед Приморским театром оперы и балета и недалеко от моста через пролив Золотой Рог. А год спустя организация «Амурский тигр», которая была заказчиком скульптуры, попросила меня и её эскиз перевести в бронзу - сделать маленького тигра, сантиметров 40, который потом участвовал в благотворительных аукционах.

- Это было другое время - семидесятые. Здесь, в Кохтла-Ярве, я посещал художественную школу, а после службы в армии поступил в Ленинградское художественное училище имени Серова, где мне повезло попасть на курс Сергея Константиновича Даруева - для меня он до сих пор олицетворение питерского интеллигента. В советском прошлом была такая вещь, как распределение выпускников, так вот и я после училища попал в художественную школу Соснового Бора. Тогда мне казалось, что это временно, что я рождён для глобальных целей… С этой счастливой мыслью я уже сорок лет преподаю там. У меня достаточно много учеников, ставших архитекторами, живописцами, искусствоведами.

- Что касается скульптур, то тут, как говорится, предложения рассмотреть можно, но понятно, что вопрос упрётся в деньги и политическую волю заказчиков. Кстати, мы вместе с Дмитрием Смирновым (директор издательства «Инфоринг». - прим. авт.) кое-что в прошлые годы пытались этому региону предложить. Например, сделать для Йыхви скульптуру оленя, а для Нарвы - скульптуру шахматиста Кереса, к которому можно было бы «присесть поиграть». Но почему-то в итоге эти идеи реализовали другие.

А зверушка-символ… В йыхвиском парке много белок. Этот зверёк как символ движения городу бы хорошо подошёл.

- Положительно, хотя не претендую на объективность своих оценок. Позитивное вижу, уже въезжая в Нарву: там преобразилась набережная. В Йыхви мне нравится то, что появились пешеходная зона, транспортные развязки. Радует глаз и район частного строительства. В целом, здесь вообще более спокойный и размеренный уклад жизни. В Питере подобный темп жизни сложно представить, хотя есть один похожий район - это Острова.

А вот район детства, Старый Ахтме, я уже узнаю с большим трудом. Сменилось поколение, и не одно. А ведь когда я в студенческие годы приезжал сюда, то бóльшую часть времени проводил на огороде у отца, где много чего хорошего сделал. В Русском музее есть моя работа, выполненная как раз на огороде в Старом Ахтме.