Российский историк привёз в Силламяэ порцию гордости за Нарву и Принаровье

Его лекция на тему «Нарва как несостоявшаяся морская столица Петра Первого», данная в силламяэской библиотеке, вообще-то звучала в Эстонии не впервые - ранее Аристов уже выступал с ней в Нарве и Таллинне, - но от этого отнюдь не стала менее интересной, как и любая попытка представить несколько отличную от стереотипной трактовку хрестоматийных исторических событий. В данном случае - событий, связанных с началом Северной войны и закладки Петербурга.

Распространённую версию о том, что Петербург был единственным местом для закладки столицы России на море, Вадим Аристов (на фото) назвал осовремениванием истории, пусть даже и несознательным. По его словам, ни предшествующая история региона, ни оценки современников тех событий не говорят в пользу такого категоричного вывода.

Российское государство действительно ещё задолго до Петра искало выходы к Балтике. Но даже в те далёкие времена, когда шведов в устье Невы не было, русские цари не строили там городов, а предпочитали «воевать Нарву». В период Ливонской войны 16-го века Нарва более 20-ти лет была российской и служила главным портом страны. 

Не было у Невы-Ладоги и решающих гидрографических преимуществ, добавил историк. Недаром Пётр построил в этом районе Староладожский канал, а уже после закладки Петербурга из-за мелководья «маркизовой лужи» - Невской губы - и крупные суда приходилось достраивать мористее, в Кронштадте, и до прокладки морского канала торговые корабли разгружать там же, а не в «северной Венеции». Всё говорило о том, что порт логичнее было бы разместить западнее.

Во второй половине 17-го столетия шведская Нарва переживала подъём, в том числе экономический, обгоняя даже Ревель. И вот в 1700 году, когда Пётр вступил в Северную войну, он направился именно сюда, а не на Неву, хотя его тогдашние союзники предпочли бы его невский маршрут. «Пётр стремился добыть порт на Балтийском море», - объясняли современники. И у него были под это и объяснения согласно политической культуре того времени: «верните отчины и дедины». Кроме того, вполне вероятно, что многоязычная Нарва, где была и русская община, в глазах царя выглядела как своего рода увеличенный вариант «немецкой слободы», сформировавшей его мировоззрение и столь милой его сердцу.

Санкт-Питербурх заложили в промежуток между поражением Петра под Нарвой и взятием этого города в 1704 году. Но даже и тогда царь ещё несколько лет колебался - где там на островах невской дельты делать столицу. А Нарву продолжал любить… а потом стал ограничивать, опасаясь уже конкуренции.

- Я убеждён, что если бы не поражение 1700 года, морская столица России разместилась бы на Нарове. Возьми Нарву - и ничего строить не надо. На Неве для него поначалу был вынужденный, запасной проект, - подытожил свои аргументы Аристов.

Кингисеппское историческое общество, насчитывающее около 70-ти членов и периодически проводящее конференции с последующим выпуском альманахов, базируется при библиотеке Кингисеппа, рассказал «Инфопрессу» Вадим Аристов. Два года назад общество было отмечено знаменем «Путь Петра Великого», а нынче - юбилейной медалью в честь 300-летия второго путешествия Петра в Европу.

- Сейчас мы создаём при библиотеке Петровский центр, где будет рассказ о связи нашего города и региона с жизнью и деятельностью Петра Великого и его сподвижников, - отметил историк.

Связь эта - отнюдь не высосанная из пальца, заверил он. Ямбург был первым городом, взятым петровской армией в Северной войне, а всего царь бывал тут не менее 19-ти раз, причём шесть раз - специально. Кингисеппская крепость - тоже петровское детище. Она была насыпана по его приказу в виде земляных бастионов на развалинах каменных и в основном сохранилась на западной окраине города по сей день.

Выступая перед силламяэской аудиторией, Аристов объяснил планы создания научно-исследовательского и просветительского Петровского центра стремлением к тому, чтобы люди поняли роль Петра и возродился его культ, который был до революции. Царь-преобразователь стремился сделать страну высокоразвитой и не ставить барьеры между Россией и Европой, убеждён Аристов:

- Чтобы понять это, просто представьте, что в Московии 17-го века вы не встретили бы ни своих учёных, ни университетов, ни библиотек, ни театров, ни музеев, ни газет, ни даже памятников. В культурном смысле это была пустыня.

На встречный вопрос зала о том, что изменения России в западном духе всё же начались до Петра и эволюционным путём страна лет через сто так и так осовременилась бы, Вадим Аристов ответил:

- А дали бы России эти сто лет? Даже если бы она через столетие изменилась - в Европе к концу 18-го века наступала промышленная революция, наше отставание увеличивалось бы в геометрической прогрессии, и пришлось бы или свою революцию делать, или просить Господа дать лидера, который бы догонял Европу рывком.

Аристов - автор целого ряда книг по истории региона. В планах у него - подготовить большое исследование по истории «большого Принаровья», о котором он готов и курс лекций прочитать.

- Я рассматриваю Принаровье в широком плане, не только как деревни на берегах реки. Это большое Принаровье включает в себя русскую и эстонскую части. С российской стороны это Кингисеппский и Сланцевский районы, с эстонской - по сути весь Ида-Вирумаа. Потому что даже Кохтла-Ярве в историческом, культурном, психологическом плане тянется к Нарве, к границе. Ментально этот регион един, - пояснил историк.

Он отметил, что Нарва была в прошлые века и пока остаётся центром притяжения для всей этой округи, даже несмотря на отсутствие у неё официального административного статуса. В том числе съездить «погулять по Нарве» или отдохнуть в Усть-Нарве любят и кингисеппцы старших поколений. Хотя Кингисепп последнее время достаточно активно развивается и сам, и тамошней молодёжи Нарва уже зачастую знакома меньше.

- Надеюсь, «градус» нынешней конфронтации между Россией и Эстонией снизится, начнёт работать более реальное приграничное и межгосударственное сотрудничество, и этот регион будет подниматься.