Русским напомнили, что они иногда и сами «сдают позиции»

Представительная ассамблея русской общины, проведённая Русским земским советом Эстонии на минувшей неделе, много внимания уделила ситуации с переводом русских школ на эстонский язык, при этом говорилось не только о государственной политике, но и о том, что многие русскоязычные смирились с этой реформой.

Выступивший на собрании вице-мэр Таллинна Михаил Кылварт сказал, что у перевода русских школ на эстонский язык, по его мнению, две ключевые причины - идеологическая и экономическая. Идеологическая напрямую связана с идеей о построении в Эстонии мононационального государства и сохранении эстонского языка. А экономическая подоплёка состоит в том, что одноязычную систему образования проще и дешевле содержать. Правда, известный политик оговорился, что открыто минпрос всё же не заявляет, что «русские школы - это дорого», а с другой стороны, если мононациональная система образования и окажется дешевле, то лишь в короткой перспективе, то есть это недальновидное решение.
Кылварт отметил ещё ряд слагаемых проблемы. Например, закон об основной школе и гимназии вроде бы допускает образование на русском языке, но фактически нет регулирующего механизма. Попечительский совет школы может принять решение о языке обучения, но дальше слово за органами власти, и там процесс останавливается.
- Законы пишет политическая элита, и пока не решится вопрос с элитой, не изменится и законодательное регулирование, - констатировал Кылварт.
Параллельно стареют и не пополняются русские педагогические кадры и само русскоязычное население, из нежелания противостоять системе, начинает подстраиваться под неё.
- Никто ведь детей в эстонские школы и в «погружение» силком не гонит, в основном всё происходит добровольно. Очень многие смирились с тем, что «получив образование на эстонском языке, ребёнок станет успешным, жизнь его будет лучше», - считает таллиннский вице-мэр. Языковое погружение, конечно, приносит результаты, но они не бесспорны и беда в том, что для массового сознания остаются за кадром все побочные эффекты, добавил он.
Кылварт предупредил, что социологические исследования показывают - в Эстонии уровень образования т. н. эмигрантского населения от поколения к поколению падает и это противоположная общеевропейской тенденция. В Европе, наоборот, каждое следующее поколение иммигрантов грамотнее предков и начинает продвигаться по социальной лестнице вверх.
Михаил Кылварт полагает, что русская школа в Эстонии в перспективе всё-таки сохранится, хотя и в иной, чем сейчас, форме. Сберечь статус-кво нереально уже хотя бы потому, что численность учащихся упала. По мнению политика, сосредоточиться надо на качестве образования, в том числе создавая сильные частные русские школы.
Ну а участники ассамблеи ещё некоторое время посвятили вопросу о качестве работы попечительских советов. В частности, говорилось, что во многих русских школах эти органы находятся под пятой у директоров и соглашаются с языковой реформой в учебном заведении. Однако, чтобы положение изменилось и совет стал самостоятельнее, бессмысленно надеяться на то, что «пусть нам дадут активных», - лидеров должна выдвинуть сама родительская среда. Правда, если эта среда действительно не возражает против обучения русских детей на эстонском. А здесь, по мнению выступавших, пропаганда эстонизации всё же сделала своё дело.

Вернуть миссию
В итоговом заявлении представительной ассамблеи сказано, что русская община Эстонии категорически осуждает принудительную программу перевода русского гимназического образования на эстонский язык, считает, что государство должно предоставить эстонское гражданство всем проживавшим здесь в августе 1991 года, критикуется дефицит демократии в Эстонии и выражено пожелание, чтобы русскую общину признали субъектом, а не объектом общественно-политической жизни.
Русская община призвала Евросоюз, Совет Европы, международные правозащитные организации «перейти от осторожных замечаний к конкретным элементам воздействия на руководство Эстонии с целью соблюдения прав русского национального меньшинства и прав человека на ее территории». По мнению РОЭ, остро назрела необходимость вернуть в Эстонию миссию ОБСЕ на постоянной основе.  
На предстоящих местных выборах ассамблея призвала поддержать «тех кандидатов, которые на деле боролись за наши права, за образование, за культуру, за процветание Русской общины на эстонской земле» - не назвав, правда, ни одной конкретной фамилии, отметив лишь, что этих людей и их дела электорат и сам знает.
Корреспондент «ИП» спросил у председателя Русского земского совета Дмитрия Сухорослова - как всё-таки предполагается проконтролировать реакцию властей и международных инстанций, а также практически продвигать высказанные идеи в массы? Тем более что представительная ассамблея оказалась далеко не столь многочисленной, как можно было предположить по её названию: присутствовали немногим более 10-ти активистов. Дмитрий ответил, что основная задача ассамблеи всё же была выполнена, и самой общине, и властям государства, и международной общественности адресовано критическое заявление. «Мы не можем и не будем молчать, тем более, что множество обозначенных проблем до сих пор так и не решено».

Русская школа: ещё есть варианты
«Инфопресс» также задал несколько вопросов участвовавшему в ассамблее председателю правления НКО «Русская школа Эстонии» Мстиславу РУСАКОВУ.
- Про русскую школу говорится давно, позиции все высказаны, в законодательном смысле все рамки поставлены. За что вы теперь будете бороться, когда всё уже «обложено красными флажками»?
- Процессы, которые сейчас идут в эстонских судах по поводу запрета русского языка в русских гимназиях Таллинна и Нарвы, подавших ходатайства, ещё не закончились, там жалоба подаётся уже в Государственный суд.
Здесь интересно, что на эту проблему обратили внимание Соединённые Штаты и в своём отчёте осветили - вот, в Эстонии есть проблема с русскими школами. Может, это как-то повлияет на эстонских судей Государственного суда, и они примут какое-то другое решение в отношении русских школ. Может быть, нет. Тогда придётся обращаться в Европейский суд. В Европейском суде тоже есть положительные прецеденты. Это - Кипр против Турции: греки-киприоты, которые находились на территории Северного Кипра, оккупированного Турцией, могли на греческом языке получать образование в начальной школе, а в средней - только на турецком. И они подали жалобу в Европейский суд и дело выиграли, то есть Европейский суд решил, что всё-таки преподавание на родном языке - это важно, поэтому если есть какая-то возможность для государства преподавать на родном языке, то оно должно это делать. Если оно это не делает - оно нарушает европейскую конвенцию.
Помимо этого, между Эстонией и Россией есть договор об образовании. Он достаточно старый, 94-го года, о нём уже все и забыли. Он действует. Но не работает. И в этом договоре одна из первых статей - о том, что государство обязано обеспечить преподавание на языке другого государства. То есть Эстония обязана обеспечить школьное преподавание на русском языке, Россия - на эстонском, если есть такая необходимость. И сейчас мы пытаемся активизировать российскую сторону, чтобы они как бы намекнули: ребята, давайте исполнять договор. Пытаемся подействовать в этом смысле и на эстонскую сторону.
- То есть у вас есть запасные варианты на тот, более чем вероятный, случай, что все решения юридически будут приняты против вас?
- Есть. Ещё не самый плохой вариант - это создание Русской гимназии наподобие Немецкой. То есть Россия и Эстония заключают специальный договор в отношении гимназии или на основании того, который уже есть, создаётся гимназия, и в ней идёт обучение по двум программам - эстонской и российской, выпускники получают сразу два аттестата, и образование они получают на русском языке. В Таллинне уже есть Немецкая гимназия, которая действует на основании эстонско-немецкого соглашения, и в ней есть отделение, где преподавание ведётся по-немецки.
- Это будет одна гимназия на всю Эстонию в Таллинне?
- Не обязательно. Даже в эстонско-германском соглашении сказано о создании двух гимназий. Точно так же и Эстония с Россией могут договориться о создании, допустим, 5-10 гимназий.
- Есть такое мнение: ну что русские ноют, выучат дети эстонский язык, будут знать и русский, выучат ещё что-то, всё смогут, всё осилят, от испытаний только крепче станут. А вы вроде как стоите на пути прогресса со своей бурной деятельностью по сохранению русских школ…
- Не совсем так, потому что у детей возникают проблемы. Если брать эти классы погружения, то они там погружаются-погружаются, а потом понимают, что погрузиться не могут, и где-то на уровне пятого класса уже пытаются попасть в обыкновенный класс. Конечно, это не 90-100 процентов, но и таких случаев достаточно много. То есть, во-первых, этот способ погружения в эстонский язык достаточно опасен для детской психики, и это нельзя делать насильственно. А здесь людей практически насильственно к этому подталкивают - хотят они или не хотят, есть способности или нет, тенденция к тому, чтобы преподавание велось на эстонском. Причём эти «60 на 40» на практике стремятся к соотношению «сто на ноль», поскольку в гимназии по-эстонски преподаётся уже не 60, а 68, 70 процентов. Переход осуществляется уже и на уровне основной школы.
Во-вторых, это ограничивает свободу выбора. Если родители хотят, чтобы ребёнок становился эстонцем, это их право. Но если не хотят - это тоже их право. И кстати, это право закреплено и в Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств. Мы не идём против прогресса, мы идём на гребне процесса, потому что сама постановка вопроса о правах национальных меньшинств достаточно нова с точки зрения прав человека. Там были три волны. Первая - это гражданские и политические права, вторая - экономические и социальные, и третья волна - это уже права национальных меньшинств. То есть это «права третьего поколения», это не регресс, это, наоборот, прогресс.
- В массовом сознании создаётся впечатление, что вся борьба за русскую школу в основном идёт в Таллинне ну и немножко в Нарве. Ида-Вирумаа в массовом порядке вас, что, не поддерживает?
- Об этом не вы должны у меня спрашивать, а я у вас… На Северо-Востоке ситуация несколько иная. Там - несколько иная психология, несколько иные страхи, и, может быть, некоторые процессы чувствуются менее остро, потому что тамошних русских сложно ассимилировать. Поэтому, возможно, жители Нарвы воспринимают гимназическое образование на эстонском языке как нечто очень интересное, привлекательное? Тем не менее, там тоже не все счастливы переходу на эстонский язык, да для них это ещё и сложнее чисто технически - нет такой языковой среды, как в Таллинне. У нашей организации есть люди на Северо-Востоке, и они достаточно активны.
- Вы чувствуете себя горсткой «донкихотов» в море людей, опутанных страхом?
- Не совсем так. Начнём с того, что в нашей организации 150 человек и можно предположить, что это одна из самых массовых русских организаций в Эстонии. Поддержка нам есть, она подтверждается хотя бы тем, что было собрано 36 тысяч подписей в защиту русского языка, причём, как минимум, пять тысяч подписей мы получили из Нарвы.